Просмотр полной версии : фотогемотерапия

Здравствуйте! Прошу консультации специалиста!
Я работаю администраторм в мед.центре. Общение с пациентом, информация об услугах, центром предоставляемых и т. д....
Одна из услуг,- фотогемотерапия.
(нелирическое отступление: я могу говорить с пациентом, предлагать что-то, если, скажем так, сама уверена в действенности метода, знаю показания, противопоказания. Если в описании написано, что помогает от всего или при всем показано :eek: ...
Я все-таки медик. И первое что мне в такой ситуации в голову приходит, - 1) это не действует вообще, 2) а каков вообще механизм воздействия?
Может, все-таки, подскажет кто, есть ли действительно, конкретные показания, протвопоказания, чего конкретно добиваются, назначая ФГТ?

Одна из услуг,- фотогемотерапия.
ФГТА что это такое?

Цитирую: Фотогемотерапия (ФГТ или УФО крови) - это дозированное воздействие квантами света или оптическим излучением у/ф спектра и видимого света на кровь пациента с подбором нужного коррегирующего режима воздействия. В результате: повышается иммунитет, нормализуется КЩС крови и обменные процессы, достигается противовоспалительный и дезинтоксикационный эффект и мощное противоаллергическое действие, восстанавливается микроциркуляция, повышается антиоксидантная активность крови.
Далее следует перечень болезней и проблем, при которых все это (ФГТ)необходимо. Вот с этим, собственно, мне и хотелось бы разобраться.
Действительно ли есть эффект? Какой реально эффект? Действительно ли есть список прямых показаний? Насколько он велик?
( Ну не знаю я ничего, что лечило бы все, включая сахарный диабет, например :cool: )
Я все понимаю, рынок, конкуренция, расширение списка услуг... Но, все-таки, мне хочется знать, что я-то преподношу пациентам?

Насколько я понимаю, фотогемотерапия - это очередное шарлатанство. Типа метода Жерлыгина. Надо еше одно письмо написать.

Цитирую: Фотогемотерапия (ФГТ или УФО крови)


Любой метод, неоправданно расширяя его показания можно дискредитировать. Не является исключением и фотогемотерапия.
Какой из видов фотогемотерапии Вы проводите?
Мы применяем с 1996 г. внутрисосудистую фотомодификацию крови аппаратом ОВК-3 с целью коррекции эндогенной интоксикации у пациентов с распространеннми формой онкологических заболеваний.

Мы применяем с 1996 г. внутрисосудистую фотомодификацию крови аппаратом ОВК-3 с целью коррекции эндогенной интоксикации у пациентов с распространеннми формой онкологических заболеваний.Уважаемый Марк, нет ли каких-нибудь ссылок на исследования? Наверное, я совсем отстала от жизни.

Уважаемый Марк, нет ли каких-нибудь ссылок на исследования? Наверное, я совсем отстала от жизни.
Обязательно предоставлю источники, в том числе наши данные, как только вернусь из командировки (уезжаю срочно, буду через неделю).

Мы применяем с 1996 г. внутрисосудистую фотомодификацию крови аппаратом ОВК-3 с целью коррекции эндогенной интоксикации у пациентов с распространеннми формой онкологических заболеваний.

Подобные опыты на больных велись еще со времен "Изольды" (как минимум).
Интересно чем это принципиально отличается от озоновых клизм - тоже известного "интракорпорального" метода лечения эндогенной интоксикации и прочих бяк?

Alon, дождитесь Марка (в понедельник он вернется из командировки), прежде чем "наезжать" на него. Хочу Вам заметить, что Марк Вайсман - один из первых организаторов паллиативной помощи в России. Благодаря ему, в частности, принципиально изменилось у нас в стране качество жизни больных четвертой клинической группы. Наши специалисты в области паллиативной помощи обучались в Великобритании, используют ВОЗовские рекомендации и уж никак не занимаются "опытами на больных".
Ещё раз прошу Вас дождаться Марка и не заниматься без него обсуждением его сообщений.
С уважением

Но мы же не Марка хотим обсуждать, уважаемая Ольга Юрьевна, а ФГТ. Марка мы тоже очень уважаем.

Но мы же не Марка хотим обсуждать, уважаемая Ольга Юрьевна, а ФГТ. Марка мы тоже очень уважаем.
Я понимаю. Но он же обещал предоставить источники по теме, когда приедет.
Давайте дождемся.

Вы не хотите, чтобы мы в ожидании Марка поискали источники самостоятельно? Почему?

Интересно чем это принципиально отличается от озоновых клизм - тоже известного "интракорпорального" метода лечения эндогенной интоксикации и прочих бяк?
Полагаю, что на форуме Вам вряд ли кто на этот вопрос ответит. А нам приходилось сравнивать, причем, многократно (только не клизмы). Коротко: из того, что сравнивалось разные результаты по влиянию на реологию, микроциркуляцию, метаболизм красной крови и др. И, как следствие, разные клинические результаты при различных моделях гипоксии у животных.
И главное, у этих терапий - разные механизмы физиологического действия.
На моделях с интоксикацией смотрелись и МСМ и выживаемость и даже резкое повышение функциональной активности ядерного аппарата гепатоцитов (десятки снимков с ультраструктурой гепатоцитов, в сравнении).
И все это, как и многое, многое другое - до начала клинических испытаний на людях.

В Вашем профиле нет указания на Вашу профессию. Вы какой доктор?

Вы не хотите, чтобы мы в ожидании Марка поискали источники самостоятельно? Почему?
Разве я это говорила? Конечно же поищите!

Любители озонотерапевтического шарлатанства - сюда, пожалуйста:
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные и активированные пользователи]

------------------

Какой из видов фотогемотерапии Вы проводите?

Внутрисосудистую.
Насчет озонотерапии... хороший обзор. Спасибо.
К сожалению, не нашла пока ничего подобного или наоборот о ФГТ.
Жду, все-таки, обещанные ссылки от VMARK :)

Привожу обещанные ссылки. К сожалению, в доступной мне литературе я не нашел ни одной публикации, обосновывающей метод с позиций ЕВМ.
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные и активированные пользователи]
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные и активированные пользователи]

Уважаемый Марк,
Есть какой-нибудь англоязычный термин для этой процедуры? Мне, в принципе, любая литература доступна.

Фотогемотерапия (ФГТ), экстракорпоральное облучение крови УФ-ом - специфический феномен российской медицины. Изобретена же ФГТ была на Западе в 30-х годах прошлого столетия. Началось все в 1934 году с публикации Кnott and Hancock (Northwest Med.:33, 200 1934), в которой говорилось о чудесных исцелениях двух смертельно больных пациентов. Наиболее глубокое изучение ФГТ было сделано в США, где сия процедура носила имя первооткрывателя- Кnott technique. Последняя работа (которую мне удалось найти) по ФГТ в США датирована 1948 годом:

1. Miley, G et al. "The Knott technic of ultraviolet blood irradiation in acute pyogenic infections" (The study of 103 cases with clinical observations on the effects of a new therapeutic agent) NY State J Med 1942; 42:38
2. Knott EK "Development of ultraviolet blood irradiation. Am Surg 1948; 76(2): 165-71

Манера изложения и методы для доказательства эффективности в работах американских учёных образца 1942 года полностью совпадают с таковыми в новейших работах российских специалистов. Мне удалось найти очень интересную статью доктора Валерия Аксенова "Тherapeutic Apheresis in Russia: Is it Just Isolation or original development?" Therapeutic Apheresis 3 (2): 190 -194 1998. Так как работа отвечает на многие вопросы по ФТГ в России, я приведу полный английский текст (прямой доступ к журналу Тherapeutical Apheresis, наверное, есть не у всех)

Therapeutic Apheresis in Russia: Is it Just Isolation or
Original Development?
Valery Aksenov
Head of Specialized Medical Care, Hospital of Orenburg Gas Industry, Orenburg, Russia

Therapeutic apheresis is widely used in Russian clinical practice, and the number of conditions thought to benefit from these methods continues to grow. However, compared to the current state of the international practice of apheresis, the Russian practice might look like a rather special phenomenon. For many years Russian apheresis specialists were almost totally isolated from the international apheresis community, and presently that isolation is still strongly felt. Presently, the main reasons for restrictions are the unavailability of professional journals due to financial considerations and the language barrier which still presents a substantial problem. As a result of this long period of self sufficiency, not many in the Russian apheresis community are aware of the differences existing between what they do and what is being done in the rest of the world.
I thought it might be a good idea to gauge and analyze these differences and present the results both to the Russian and international audience involved in this field of medical care. The problem was that statistics on the use of therapeutic apheresis in Russia were not available; they do not even exist. On the other hand, there are no precise figures on the prevalence of therapeutic apheresis methods worldwide. A possible solution of this problem was to collect data on apheresis practices in some region of Russia and compare them with the national statistics of one of the western countries that would represent the international approach. To make a quantitative assessment of therapeutic apheresis in Russia, a small survey was undertaken to analyze data on the type of apheresis performed and diseases treated in 1996 gathered from 21 hospitals in the Orenburg region (South Ural). I think these findings generally reflect the current state of apheresis application throughout the country. To represent the international approach to apheresis usage, similar figures from the Swedish National Registry of the same year were used (1).
Terminology usage in Russia includes 3 terms that are used equally to denote blood/plasma therapy methods. They are efferent therapy, gravitational blood surgery, and extracorporeal detoxification. At the same time, there is the Moscow Society for Hemapheresis. A clearly defined classification of these methods does not exist, but efferent therapy may be regarded as a more general term comprising all types of blood/plasma treatment while gravitational blood surgery more likely designates all centrifugal procedures. In this study to make the figures more comparable, I have excluded from the Russian statistics donor procedures and dialysis and all its derivatives. Left to compare were plasma exchange, sorption
methods, and photohemotherapy. The latter was represented by photopheresis in Sweden and ultraviolet (UV) blood irradiation and intravenous laser blood irradiation in Russia. I have also included socalled electrochemical detoxification that was difficult to attribute to any group.
Figures 1–3 and Tables 1 and 2 clearly demonstrate that there is a very significant difference in the types of methods used and distribution of procedure types performed, as well as in the general prevalence of apheresis usage between Sweden and the Orenburg region. With a 2.2 million population, the Orenburg region’s prevalence of all methods of application was about 460 procedures/100,000. For the Swedish population of about 9 million, the 4,859 apheresis procedures means a prevalence of 54/100,000. The great predominance of blood/plasma therapy usage in the Orenburg region has been provided
primarily by the very wide application of photochemotherapy, representing 71% of all treatment procedures. In Sweden photopheresis comprises only 3.6% of all procedures.
PHOTOCHEMOTHERAPY
Intravenous laser blood irradiation and UV blood irradiation were used in a very large variety of diseases including allergy, different types of persistent pyoinflammatory skin diseases such as furunculosis, pneumonia, peritonitis, pancreatitis, gastric ulcer, bronchial asthma, coronary disease, and many others. To the best of my knowledge, attempts to apply autotransfusions of UV irradiated blood in medical practice in Western countries were made about 50–60 years ago (2,3). In any MEDLINE search within the last few years, I have not found studies concerning this treatment modality or intravenous laser blood irradiation except those from Russia and a few from China. My conclusion is that they are not currently used worldwide. This practice in Russia is based on theoretical studies and hundreds of publications describing different specialists’ experiences. No clinical trials have been conducted to study the efficacy of these methods. Noteworthy is that both in UV blood irradiation and in intravenous laser blood irradiation, only reusable equipment has been employed. Photopheresis as a modern type of photohemotherapy is very little known in Russia.
PLASMA EXCHANGE
Incidence The total number of plasma exchange procedures performed in 1996 in the Orenburg region amounted to 1,668 (76/100,000). In Sweden the number ofplasma exchanges was 3,230 (36/100,000). The comparison of diseases treated shows that
there is almost nothing in common between indications for plasma exchange in the Orenburg region and indications accepted in Sweden (Tables 3 and 4). As for the plasma exchange procedure design, the most distinctive feature of Russian plasma exchange was the absolute prevalence of so-called low volume plasma exchange. In 74% of all procedures, the exchange volume was 1⁄8–1⁄3 the plasma volume and in 24.8%, 1⁄2 the plasma volume. In only 21 cases out of 1,668, was it performed as a real plasma exchange, meaning the replacement of at least 1 plasma volume. Despite such a great predominance of small
volume exchanges, in every fourth procedure, donor plasma has been used as a replacement fluid which appears to be unsafe taking into account the current epidemiological situation. Low volume plasma exchange has many supporters in this country. Some of them use it as a means of correction of blood aggregation properties (for instance, in patients with coronary heart disease); others believe that this technique is appropriate in a large variety of conditions. All these views are based primarily on theoretical studies or studies that are not randomized, double-blind, or placebo controlled.
Devices
Special plasma separation devices (centrifugal type) were used in 59%, of which 66% were with disposable separation channels and assemblies. Forty-one percent of all plasmapheresis procedures were performed by an off-line method.
SORPTION METHODS
Table 1 illustrates that sorption methods in Sweden were represented entirely by selective plasma FIG. 1. The pie chart shows the general structure of therapeutic apheresis application in the Orenburg region in 1996. FIG. 2. The pie chart shows the general structure of therapeutic apheresis application in Sweden in 1996. FIG. 3. The graph contrasts the prevalence of use of all types of apheresis and plasma exchange in the Orenburg region and in Sweden in 1996 (per 100,000 population). therapies, and the leading treated condition was hypercholesterolemia. No information was found on
the application of nonselective sorption methods in Sweden while in the Orenburg region charcoal hemoperfusion
appeared to be almost the only sorption method used in 1996. The 10 top diagnoses treated with charcoal hemoperfusion
in the Orenburg region in 1996, representing 71.1% of all 516 hemoperfusion procedures, were allergic and autoimmune diseases, liver diseases, pancreatitis, peritonitis, poisoning, bronchial asthma, ischemic heart disease, diabetes, psoriases/ atopic dermatitis, and delirium tremens.

A MEDLINE search covering the last 3 years and the available literature (4) revealed that currently, internationally accepted applications of charcoal hemoperfusion are quite limited, and such hemoperfusion is used primarily for poisonings and drug intoxication. Thus, the comparative analysis of apheresis practices in Sweden and the Orenburg region of Russia
presented in this concise study has revealed the existence оf a significant contrast in the prevalence, types of methods, and methodologies between the 2 regions. Although in the past apheresis survey statistics have demonstrated regional differences in apheresis usage and treatment specifics worldwide(5,6), in this case the dissimilarity seems to be much
more significant and proves the rather special status of Russian apheresis practice. Previously regional differences have been attributed to the availability of blood product resources, clinical needs, and the technologies available as well as economic factors. All these considerations also may be applied to explain the peculiarities of apheresis in Russia. However, to my understanding, the major factor that has impacted the current state of apheresis in this country is the culture of inadequate evidence-based medicine, both in general practice and in the application of apheresis. If clinical trials have long become a foundation of health care practice in most of the countries in the rest of the world, in Russia the principles of evidence-based medicine are largely unknown. Not a single controlled trial has been conducted in the field of apheresis to date. The proceedings of 4 annual conferences of the Moscow Society for Hemapheresis (1994–1997) contain about 110 abstracts of studies intended to investigate the clinical efficacy of plasma exchange in various diseases. In all of them, there were only 5 studies in which a control group had been used and no studies with placebo control.
The prevalence of use, indications, and methodology of apheresis procedures are based on traditions, opinions of high ranking specialists and eminent authorities, and doctors’ personal experiences. We still have at least 2 competing efferent therapy schools advocating different approaches to apheresis application. If we admit that there is a correlation between the level of evidence-based medicine standards in a particular country and its apheresis practice deviation from the international norm, a new look might be taken at regional differences in apheresis applications worldwide. What role does this factor play, for instance, in a significant difference existing between clinical apheresis applications in Southeast Asia, including Japan, and the rest of the world (5,6)? Does it mean that apheresis methods in this region undergo less rigorous testing before they are adopted for common use? Is there a need to develop international evidence-based apheresis practice guidelines? Is it worth trying to reduce variations in apheresis practice between regions? Finally, the title question is whether the Russian practice of apheresis is just the consequence of long isolation or positive original development. I would like to present all these questions for consideration to members of the international apheresis community and to offer them a discussion of the snapshot of current apheresis practices in Russia and Sweden given in this review. It would be very interesting to know the general evaluation of the situation, opinions on the need for current practice reassessment, and ideas on what should be done. The discussion would be especially valuable if publications of the judgments, should they occur, might be translated and published in one of the leading Russian medical journals to involve the Russian apheresis community in the debate.
Acknowledgments: The author expresses appreciation to Dr. Mona Hansson of the Immunohemotherapy Unit, Karolinska Hospital, Stockholm, and Bertil Hedstro¨m, Director, Patients’ Care Section, Stockholm Care AB, for providing data from the Swedish National Registry, as well as Nikolay I. Slepyh, a chief surgeon of the Orenburg region, for his assistance in carrying out the survey on apheresis practice in the region.

REFERENCES
1. Department of Transfusion Medicine & Immunotherapy, Regional
Hospital of O ¨ rebro, Hemapheresis therapy in Sweden
1996. 1997.
2. Knott EK. Development of ultraviolet blood irradiation. Am
Surg 1948;76(2):165–71.
3. Miley GP. The Knott technique of ultraviolet blood irradiation
in acute pyogenic infections. NY State J Med 1942;42:38.
4. Jakobson HR, Striker GE, Klahr S. The principles and practice
of nephrology. St. Louis: Mosby Year Book. 1995:
721–6.
5. Malchesky PS, Bambauer R, Horiuchi T, Sakurada Y,
Samuelsson G. Apheresis technologies: An international perspective.
Artif Organs 1995;19(4):315–23.
6. Malchesky PS, Skibinski CI. Summary of results of 1991
ASFA apheresis survey. J Clin Apheresis 1993;8:96–101.

Удалось найти статью Валерия Аксенова на русском:

Валерий Алексеевич Аксенов
Заведующий отделением специальных методов лечения
ОКБ предприятия "Оренбурггазпром"

Нормативные и экономические аспекты
Нормативный статус гравитационной хирургии крови, в рамках которой в РФ применяется ТП, уже в течение 14 лет находится в состоянии "полуфабриката". Официальными юридическими документами, регламентирующими показания и методику проведения методов эфферентной терапии, должны были стать инструкции МЗ СССР, разработка которых предполагалась п. 7 приказа № 1039 от 06.08.86 "О мерах по внедрению в практику метода гравитационной хирургии крови". Однако они так и не были изданы. Не существует также официальных структур, которые контролируют практику применения методов гравитационной хирургии крови, включая ТП, и разрабатывают концепцию ее развития.

Среди побудительных мотивов разработки и распространения принципов доказательной медицины на Западе экономические факторы играли едва ли не главную роль, так как широкое и неконтролируемое распространение недостаточно научно обоснованных методов в медицине вело к геометрической прогрессии в росте финансовых затрат. В развитых странах тщательное применение все более совершенных методических приемов при исследовании эффективности лечебных вмешательств дало большинству направлений медицины надежные ориентиры и избавило от использования многих бесполезных средств.

Отсутствие такого подхода в нашей стране привело к тому, что, применяя огромное количество методов с недоказанной эффективностью, наше здравоохранение выглядит, вероятно, самым расточительным, хотя имеет для этого наименьшие основания. Это в полной мере относится к методам гравитационной хирургии крови и эфферентной терапии. Помимо ТП, который, как явствует из вышеизложенного, применяется по необоснованным показаниям и непроверенной методике в 2-3 раза чаще, чем на Западе, следует упомянуть УФО аутокрови, внутривенное лазерное облучение крови и электрохимическую детоксикацию. Эффективность этих методов по современным меркам нельзя считать доказанной, и в развитых странах они применяются лишь энтузиастами-одиночками и причисляются к альтернативной медицине. В России же масштабы их использования в структурах государственного здравоохранения не достигают разве что масштабов многолетнего повального применения вакуумных банок, также нигде в мире не применявшихся, а теперь признанных вредными и у нас. Но самое удивительное заключается в том, что на все это находятся средства, в то время как на родственный плазмаферезу гемодиализ, имеющий абсолютно четкие показания, ясные критерии эффективности, точно рассчитанную потребность и жизненную необходимость, выделяемого финансирования хватает на покрытие только 7-10 проц. потребности. Так, в 1998 г. в России лечилось гемодиализом около 5680 больных, то есть в среднем 38,3 на 1 млн населения, в то время как в США этот показатель составил более 600, в Западной Европе - 350-400, а в Восточной Европе - 200-300.

Медицинская газета - №24, 29.03.00
[Ссылки могут видеть только зарегистрированные и активированные пользователи]

Уважаемый Марк,
Есть какой-нибудь англоязычный термин для этой процедуры? Мне, в принципе, любая литература доступна.

Спасибо за помощь. Евгений уже кое-что раскопал.
На всякий случай привожу англоязычный термин: UV blood modification.

По той информации, Марк, которая есть на настоящий момент, можно сделать вывод, что если все кабинеты, делающие всевозможные манипуляции с кровью с недоказанной эффективностью (ФГТ в том числе), занимались бы исключительно диализом, то здоровье нации только бы выиграло.
Диализ получает недопустимо маленькая часть людей, нуждающихся в нем. Люди с End Stage Renal Disease умирают. Мне кажется, в такой ситуации экспериментировать со всякими экзотичесакими фотогемотерапиями мягко говоря не правильно, а, называя вещи своими именами - просто преступно. Впрочем, доктор Аксенов все уже сказал.

Нет, люди которые всерьез занимались УФО - пусть и продолжают им заниматься, мне не хотелось бы видеть их у диализной аппаратуры, они не станут делать диализ правильно, они же занимались УФО...